Автор -
Jelita, искать здесь: http://www.diary.ru/~jelita/
Маленькая виртуальная не-смерть
Это должно было сработать. Мы все – я, Вацлав, Ноэль, Леон, Абель, даже Ее Преосвященство (хотя она скорее утвердительно молчала) – были уверены, что Франческо и его подручные ищут способы навлечь на нас «Кару Господню». Так помпезно они называли различные нелицеприятные методы воздействия типа сбора компромата на герцогиню Миланскую и ее подручных с целью распустить Акс и заполучить всю власть в Ватикане (и бедного Папу Алессандро) в свое единоличное распоряжение.
Как собирают компромат? Самым логичным мне представлялась расстановка жучков. Значит, их нужно найти. Кто может это сделать? Конечно же, я! Ведь именно я обладаю достаточно глубокими познаниями в микроэлектронике и теории радиоперехвата… и во многих других вещах, хотя это к делу не относится. И именно сегодня я закончил работу над замечательным прибором, который назвал «Хранителем-1». Он призван защитить нас от Божьего гнева по версии святой Инквизиции.
Возможно, следовало бы предупредить Кейт о том, что я активирую мое изобретение – она очень нервно относится ко всяческим несанкционированным колебаниям и излучениям. Но я решил этого не делать. Прибор маломощный, вероятность сбоя (по моим подсчетам) крайне мала – сотые доли процента. Так что незачем попусту волновать нашу Железную Деву.
Я нажал кнопку подачи энергии, и «Хранитель» тихо загудел в моих руках. Небольшой монитор засветился мягким зеленым светом, демонстрируя шкалу настройки. Начну с более низких частот…
Терабайты информации в секунду. Живой разум эффективнее любого компьютера, его быстродействие уникально – особенно если разум не отягощен заботой о теле, незаметными сигналами от внутренних органов. Только информация, чистая, незамутненная. Я – в сетях. Я – в каждой молекуле проводников. Я – в электромагнитных колебаниях. Я – электрон, я частица и волна одновременно, живое воплощение теории корпускулярно-волнового дуализма, как сказал бы Вильям. Я способна передать свой голос в любой микрофон, я способна спроецировать свое изображение без каких-либо специальных устройств в точке приема. Я – Железная Дева, броня моего корабля – моя плоть, его сенсоры – мои органы чувств, километры кабеля, вьющиеся внутри него – моя кровеносная система, мощный атомный генератор – мое сердце, система вентиляции – мои легкие… только мозг мой – это живой мозг, заключенный в клетке бесчувственного неподвижного тела, опутанного проводами и датчиками, покоящегося в самом центре корабля. Я – процессор, которого никогда еще не видел этот мир.
«Железная дева-2» плывет над облаками, на два километра выше уровня моря. Внизу Рим – вечный город. Вечно живой, я бы сказала. Люди, машины. Волны, сигналы, электричество, непрекращающийся шум голосов. Неоновый свет фонарей – фотоны, бомбардирующие асфальт. Все в порядке, ничего лишнего. Кроме… несанкционированное сканирование в широком диапазоне, источник неизвестен, точные координаты… Папская резиденция! Колебания резкие, все сильнее, все болезненнее отдаются в каждом сенсоре… неужто опять?..
Кто это сказал: один шанс на миллион выпадает девять раз из десяти? Подход ненаучный, но иногда до обидного верный. Я не уловил момента, когда прибор вышел-таки из-под контроля, но только через какое-то время после активации он начал сканирование по всему диапазону частот одновременно, что, естественно, вызвало рассинхронизацию элементов и быструю перегрузку. «Хранитель» так нагрелся в моей руке, что я торопливо отбросил его на середину кабинета, прикрыл голову руками и опрометью кинулся под свой широкий письменный стол (где я всегда прячусь от результатов неудачных экспериментов и последующего гнева коллег).
Рвануло так, что любо-дорого. Не ожидал такого от маленького, действительно маломощного приборчика. Вот уж воистину, талантливый человек талантлив во всем. Я всегда подозревал, что во мне погиб гениальный пиротехник…
Выбравшись из-под стола, я постарался оценить результаты разрушений. Треснуло бронированное стекло книжного шкафа. Ковер прожжен ровнехонько посередине, на паркете – обгорелое пятно. Симметричное черное пятно на потолке. Что ж, не первое и не последнее. Я присел на корточки и безуспешно попробовал поправить ковер так, чтобы ущерб был менее заметен.
– Что здесь происходит?!
Надо мной ангелом возмездия нависла разгневанная Кейт. То, что через нее просвечивало пятно гари на потолке, не делало ее менее грозной – скорее, с полной наглядностью доказывало тяжесть моего проступка.
– Всего лишь небольшая неудача в эксперименте…
– Небольшая?! Да ты мне чуть сенсоры не повыбивал! Мало того твоего эксперимента, когда ты вместо того, чтобы найти Хьюго, едва не подорвал все ватиканское подразделение радиоразведки!
– Кейт, ну ты же знаешь, что…
Да, я знаю. Знаю, что ты гений, знаю, что твои изобретения так и норовят оторвать тебе руки или голову, когда не в состоянии совершенно случайно спасти мир или хотя бы полмиллиона жителей Земли разом. Знаю, что несправедлива, когда в очередной раз выговариваю тебе. Просто иногда мне кажется, что только угроза моим сенсорам – сенсорам твоего ненаглядного творения, истинного шедевра кораблестроения, может заставить тебя задуматься, ведь от угрозы твоей жизни ты беззаботно отмахиваешься, словно маленький ребенок. Однажды это плохо закончится. И я, суперкомпьютер с живым процессором, ничего не смогу сделать для тебя, своего создателя и спасителя. Своего личного Господа Бога, если угодно.
Похоже, Кейт успокоилась. Она всегда так – сначала кричит, просит пожалеть ее сенсоры, а потом стоит и смотрит. Мне неудобно под ее взглядом, ведь я действительно беспокою ее. Может, следовало сделать сенсоры менее чувствительными?..
– Прости, пожалуйста. Кстати, я работаю над тем, чтобы ты могла воздействовать без контрагентов на вещественные предметы окружающего мира, – мне кажется хорошей идеей отвлечь ее от моей неудачи. – Если я добьюсь прогресса… Знаешь, тогда бы я не отказался сам стать голограммой – удобно ставить опыты и не бояться пораниться, обжечься или получить удар током…
Я опустил глаза, раскуривая трубку, а когда снова посмотрел на Кейт, она не ответила на мой взгляд. Глядела в пол, наверное, изучала то самое несчастное пятно, свидетельство моего преступление против радиоперехвата. Ах, какое невезение, а я думал, что тема замялась сама собой…
Ты хотел бы стать голограммой, Вильям? Ты хотел бы раствориться в этих бесконечных массивах информации – без сна, без забвения, в покое думающей машины? Ты хотел бы воспринимать свет солнца исключительно как поток частиц, а листья каштанов – как совокупность фотосинтезирующих молекул? Ты хотел бы быть заключенным в этом высокотехнологичном гробу, оснащенным крепчайшей броней – чтобы уж точно не выбраться? Ты хотел бы знать, на что ты обрек спасенную тобой Кейт Скотт? Ты хотел бы быть компьютером, Вильям?.. Компьютером, который по странной прихоти своего создателя сохранил человечность, хоть и пытается отказаться от нее?..
Тревога, тревога, отказ цепи. Переход на резервную. Ошибка сценария. Отказ. Новая попытка. Отказ. Критическая ошибка. Перезагрузка – отказ. Тревога, тревога…Вильям… Тревога, тревога, аварийное отключение…
По телу голограммы пошли помехи, она пару раз мигнула. Стоп-стоп, такого быть не должно. Губы не шевелятся, голос, ставший совершенно механическим, проговаривает:
– Тревога, тревога, отказ цепи…
Ошибка сценария? Быть не может, там три дублирующие цепи! Три! Отказ перезагрузки?.. Значит, нарушены корневые матрицы системы?.. Это ж черт знает что! И с чего, неужели из-за дурацкого «Хранителя»? Нет, навряд ли. Разве что перегрузка на уровне процессора… тьфу ты, мозга. Но почему?..
– Тревога, тревога… – и на миг в глазах просыпается осмысленное выражения. Тихо, но четко, она зовет меня по имени. Шевельнулись губы, выговаривая два слога. И снова – тревога, аварийное выключение. Сильнее помехи по голограмме, обрыв связи. Ее образ гаснет, руки, рефлекторно протянутые, чтобы помочь, встречают пустоту. Почему? Что? Неужели… неужели это я виноват? А что я сказал? Что хотел бы быть голограммой? Господи, да я ведь идиот!
Сознание ускользает вместе с рвущимися цепями. Информация разрозненна. Корабль автоматически встанет на автопилот. Системы будут заморожены. Откуда этот сигнал? Что это? Что сжимает мой разум в вакууме данных? Больно, больно, кровь, моя горячая кровь стучит в висках, пот на коже заставляет контакты посылать слабые электрические импульсы прямо на нервы – на мои полуживые нервы, а не на кабели корабля. Мои легкие – не вентиляция, а гроздья альвеол – горят от недостатка воздуха, аппарат искусственного дыхания не успевает приспособиться к новому ритму. Больно, Господи, как же больно, мое парализованное тело, заключенное в совершенную искусственную оболочку, горит, распадается на части… Вильям, я не хочу… а может быть, так и надо? Может быть, пусть все и закончится так – не для них, для меня?
Критическая ошибка системы. Переход в режим ожидания.
Катерина читала Библию в скромном синем переплете. Трес застыл у двери, меня он пустил без разговоров, но продолжал контролировать ситуацию.
– Ваше Преосвященство, мне срочно нужен вертолет!
– Что случилось, Профессор? – вот что мне всегда нравилось в герцогине Миланской. Быстрая, четкая реакция. Никакого оханья, никаких лишних вопросов.
– Кейт… большие проблемы, долго объяснять. Мне нужен вертолет и Трес в качестве пилота.
– Идите на крышу, вертолет подадут, – совершенно спокойна, только пальцы сильнее сжимают переплет книги. – Трес, иди с Профессором Вордсвортом и выполняй все его приказы.
– Принято.
Разворачиваюсь в дверях. И все-таки как некрасиво вышло, а еще джентльмен…
– Спасибо, Ваше Преосвященство. Я представлю потом полный рапорт.
– Торопитесь, Вильям. И удачи.